Слуга. Часть 5
5 июля 2019 г.
Когда-то, давным-давно, мы обсуждали подобное с Эриком, возможно ли, чтобы между любовниками существовали такие отношения, где один полностью отдает себя другому, и Эрик категорически отказывался от этой идеи, выступая за полное равноправие партнеров. Я тогда ничего не стал говорить ему, не возражал, но в глубине души я мечтал о таких отношениях, где со мной рядом был бы слуга и любовник в одном лице, я нуждался в том, чтобы меня понимали и принимали таким, каким я являюсь на самом деле. Эрику же нужны были только романтические отношения, где чувства проявляются ласками, поцелуями и нежностями, а меня всегда манили бой, драка и сильные, зашкаливающие эмоции. Я хочу не только любить, мне нужно хватать, рвать на части, сжимать и тискать я ненавижу слюнявые мелодрамы, что уж поделать, такова моя сущность.
Несколько дней мы провели в обществе моей сестры, и я увидел, как она смотрела на Марка, буквально не сводила глаз. Узнаю нашу породу, похоже даже сестру интересуют некрасивые, но мужественные мужчины. В последний день нашего пребывания в Москве, на прощание, мы все вместе пошли в ресторан, и неожиданно я встретил там своего старого знакомого. Журналист, скандалист, коварный соблазнитель Жан-Люк, заключил меня в объятия, не стесняясь ни публики, ни моих друзей. Ах ты, старый лис, набросился он на меня, вот так вот бросил, уехал, хоть бы раз дал о себе знать. Где ты все это время шлялся? Я тоже рад тебя видеть, Жан-Люк, я усмехнулся.
Естественно, что мы приняли приглашение и сели за стол к моему знакомому. Вечер был насыщен рассказами о последних приключениях Жана-Люка, он рассказывал очень эмоционально, и ничего, что русский он знал плохо, и в России обычно говорил на чудовищной франко-немецко-англо-итало-русской смеси, за которую я, лично, готов был его придушить еще в самом начале вечера. Мои же друзья, казалось, были очарованы этим невысоким, худощавым брюнетом. Ирина то и дело охала и вскидывала руки к лицу, показывая крайнюю заинтересованность рассказами, а Марк, как мне виделось, приятно смущался, когда Жан-Люк бросал на него не двусмысленные взгляды. Послушай, прошептал мне на ухо приятель, когда мы остались наедине в мужском туалете не хочешь уединиться после всей этой дребедени. Твоя сестра конечно прелесть и ее муж тоже (с чего это он решил, что Марк муж моей сестры?) , но они меня вконец утомили, а тебя я бы прям сейчас съел даже без сливок, так как?
Он хлопнул меня по заднице, и я едва не упал, споткнувшись о порожек на выходе. (Любителям мужской спермы на лице! Представьте себя на месте этих милых крошек! прим.
ред.) Этот "муж моей сестры", как ты изволил выразиться, мой любовник, так что... Прости, он приложил руку к губам, никогда бы не подумал... с чего это тебя на уродов потянуло, радость моя?
Я вскипел, и когда мы вернулись к столу, сообщил, что мы закончили прощальный ужин и покидаем это гостеприимное заведение, а заодно и "прекрасную" компанию моего друга.
Сначала мы проводили Ирину домой, а потом вернулись в гостиницу.
Я стоял у окна и курил, Марк подошел сзади, я наблюдал за его отражением на темном стекле окна. Ты расстроился? он опустил голову на мое плечо. Этот твой француз чем-то тебя огорчил? Ты иногда так проницателен, мой друг. Я затушил сигарету, обернулся и тут же очутился в железных объятиях Марка. Я убью его! . . Оставь, он придурок, и не стоит ни того, чтобы я вел себя как идиот, ни того, чтобы ты забивал свою голову подобной ерундой.
Мой мальчик был прекраснее всех, потому что он был моей мечтой, вышел из снов и дал мне все то, о чем я только грезил, но никогда и ни от кого не получал. Жан-Люк идиот, где уж ему разобраться в мужской красоте. Я посмотрел на себя в зеркало и усмехнулся, конечно, если ему нравятся такие как я, что еще ожидать от этого придурка.
Звонок заставил вздрогнуть. Оказалось, мой приятель решил зайти извиниться, и я позволил ему подняться в номер. Прости! просто сказал он и протянул бутылку шаманского и плитку прекрасного темного шоколада. Ты ведь любишь шоколад с шампанским, не так ли?
Я увидел, как Марк переменился в лице, он нахмурился, и глаза его сузились в две щелочки-амбразуры, а губы исчезли, превратив рот в узкую, почти не видимую полоску. У, как он грозен! прошептал Жан-Люк, когда Марк вышел из комнаты. Ревнует? Как тебе могут нравиться такие монстры, он ведь зверюга какой-то, я никогда бы не подумал, что он... Прости, он не слишком тебя лупит? Мой визит не добавит тебе лишних синяков? Жан-Люк, ты бываешь таким беспардонным, честное слово.
Марк принес бокалы и поставил на столик, сам же превратился в безмолвную глыбу, нависнув над нами. Я увидел, как напрягся Жан-Люк, втянул голову в плечи, вопросительно глянул на меня, затем перевел испуганный взгляд на Марка. Я понял его мысли, сейчас он очень сожалел, что пришел без приглашения. Бутылку открой! приказал я, даже не взглянув на слугу, и улыбнулся Жану-Люку. Ты всегда суешь свой нос не в свои дела, мой друг... Однажды, твой нос может и пострадать, запомни это.
Марк открыл шампанское и разлил по бокалам. Ты можешь пока быть свободен, если понадобишься, я тебя позову. Я махнул рукой, отправляя слугу в другую комнату. Да, хозяин.
Жан-Люк уставился на меня. Д-да, х-хозяин! произнес он, заикаясь, так он что? . . Слуга, раб, подчиненный, называй, как хочешь. Но как? ... Жан-Люк отхлебнул из бокала и поперхнулся. Ты вроде бы тоже не прочь поподчиняться, а? Ты про мои отношения с Виком?
Жан-Люк кивнул, как раз мы и познакомились тогда, когда меня зашкаливало от чувств к красивому, но непостоянному парню по имени Виктор. Тогда я действительно был игрушкой, рабом своей любви, во многом придуманной мной же и мной же инсценированной. Да, бывает, нападает на меня, но редко, только если чувства зашкаливают, да и тогда, с Виком, я искал себя, не более того, к тому же я влюбился по уши, как идиот, а вообще, мне вот это, я махнул рукой в сторону соседней комнаты, ближе всего, понимаешь.
Жан-Люк придвинулся поближе и положил свою руку мне на колено. Послушай, но ты такой мальчик, такой лапуся, как ты умещаешь в голове столь чудовищные наклонности, тебе это не идет.
Он отстранился от меня и снова отхлебнул шампанского: Не понимаю!
Я усмехнулся, нашел мальчика, ведь мой возраст к тридцати подходит, хотя я всегда себя считал нормальным мужиком, с красивым телом и достаточно натренированными мышцами (про животик, наметившийся недавно, я предпочитал не вспоминать) . Разве что лицо, да, тут природа меня немного подвела, создала, как выражались мои друзья: "очаровашку", с большими (спасибо матери) глазами, цвета осеннего, хмурого неба, прямым аккуратным носом и тонкими чертами лица, тьфу, противно смотреть. В юности я жутко комплексовал по этому поводу, потом смирился, да и как я понял, намного позже, окружающим моя внешность всегда нравилась, ну а когда женщины, все как одна, стали называть меня "принцем их грез", я окончательно избавился от комплексов (или нет?) . Ну ты же знаешь поговорку: В тихом омуте черти водятся. Чего же ты еще от меня хочешь. Я развел руками. Глупости, просто ты снова ищешь себя, просто этот мужик что-то сделал с твоей головой, и только, ты вообще натура увлекающаяся. А твой друг как к этому отнесся, как там его зовут, Эрик, кажется?
Я улыбнулся и покачал головой, вот все ему знать надо. Остаток вечера прошел гладко, и когда дверь за Жаном-Люком закрылась, Марк сразу же заключил меня в свои объятия. Я извелся! прошептал он мне в ухо, я ревновал, хотя не имею на это право, он подходит тебе больше, он красивый и утонченный, а я такой нескладный, грубый, прости меня... Дурачок ты мой, я поцеловал Марка в шею, подтянул его голову к себе и куснул за ухо. Ты моя половинка, мое сердце и моя душа, а весь остальной мир пусть катится к черту.
Последняя ночь в отеле оказалась такой насыщенной, такой яркой, что я буквально горел в страстных объятиях моего слуги, он же дарил мне столько яростной страсти, что даже ошеломил меня. После бурного секса мы никак не могли уснуть, валялись на кровати и болтали о всяких пустяках, а потом я неожиданно задал вопрос. А ведь тебе понравился Жан-Люк? Я заметил.
Марк удивленно уставился на меня, и его глаза вдруг стали темными, как небо во время урагана. Чего набычился? я присел и толкнул Марка в плечо. Он опустил голову и отвернулся. Ты хочешь меня продать, хозяин? Я надоел тебе? . . Я ведь такой отвратительный...
Его реакция оказалась для меня полной неожиданностью. В смысле? Ты о чем? Просто... Зачем задавать вопрос, если ты знаешь, что я ни на кого не смотрю, кроме тебя, мне никто не нужен, только ты. Но ты ведь заметил, что он красивый, утонченный, могу тебя уверить, он еще и ласковый, такой бить не будет, наказывать тоже не станет.
Я потянул его за кольцо на соске, зная, что делаю больно, поскольку проколотый сосок еще не зажил и даже припух. Марк зажмурился и сжал зубы. Дурак ты, Марк... я потянул сильнее, и ему пришлось подчиниться, он повернул голову и взглянул на меня. Я ведь приревновал тебя там, в ресторане, ты так смущался и даже розовел, когда Жан-Люк смотрел на тебя, я заметил... Я? . . Нет! Кроме тебя я никого не вижу, хозяин! он навалился на меня, целуя мою шею, грудь, живот, спустился ниже и... Я был на седьмом небе от счастья, и эта ночь действительно останется в моей памяти, как самая незабываемая ночь на свете.
Утром мы поехали в аэропорт, нам предстояло пролететь вместе только на одном рейсе, а дальше наши пути расходились: Марк отправлялся в Нью-Йорк, а я ехал домой, к Эрику. Не отсылай меня, посмел упрямиться Марк, когда мы прощались с ним после приземления, полет немного утомил меня, да и бессонная ночь давала о себе знать, а у меня в городе были еще дела, все мои чувства притупились. Мы говорили с тобой об этом, подчиняйся! отрезал я. Все, иди. Хозяин, ох уж эти собачьи глаза, не могу сердиться, когда он так смотрит, прошу не гони меня, я буду служить, и тебе, и Эрику, только возьми меня с собой, я не буду встревать в ваши отношения, не отправляй меня в Нью-Йорк... Что я тебе сказал! нет собачьи глаза тебе не помогут, я указал пальцем, куда Марку следует идти и, развернувшись, пошел к выходу, ни разу даже не оглянулся на него.
Добрался до дома я затемно, и Эрик встретил меня с объятьями и ужином. Спать, больше ничего не хочу!
Ночью пошел дождь, и я услышал какой-то шум в коридоре, а затем, и, внизу, на лестнице. С трудом оторвавшись от подушки и, преодолевая сонливость, подошел к двери и выглянул, мимо пронесся Эрик. Что там? спросил я. Иди, сам посмотри, идиот!
Такое обращение было для меня в новинку. Чтобы Эрик назвал меня "идиотом", должно было произойти действительно что-то из ряда вон.
Я спустился в холл и увидел, что дверь распахнута, а дорога ведущая к воротам имения ярко освещена. "Что за ерунда?" Иди, позови его! Эрик вернулся в дом, он весь вымок и походил сейчас на ощипанного цыпленка. Кого? не понял я, что тут происходит? Кого, кого, своего любовника, кретин! взвился Эрик. Он с вечера там стоит у ворот, и сюда не идет, и в город не уезжает. Я сначала подумал какой-то попрошайка, натравил на него Дирка, но парень оказался не промах, надавал нашему охраннику, мало не покажется. Я сам пошел поговорить с ним, и тут до меня дошло, именно такие тебе и нравятся, здоровый как боров, хмурый и молчаливый, со взглядом убийцы. Эрика передернуло.
У меня ноги стали ватными, а слова как-то сами собой пропали. Я не ожидал того, что Марк ослушается, и не верил в это до последнего.
Дождь лил как из ведра, я подъехал к воротам. И что ты тут делаешь? спросил я, голос вернулся и теперь звучал глухо и сурово.
Марк рухнул в грязь лицом и разрыдался, так отчаянно и безудержно, что у меня дрогнуло сердце. У тебя сердце есть? спросил Эрик, который сидел рядом со мной и теперь осуждающе смотрел на меня. Впусти его, он же замерз совсем, потом вопросы будешь задавать. Нет! сказал я. Пусть катится в Нью-Йорк.
Эрик дернулся, я предугадал его намерение открыть ворота и схватил за рукав, молча покачал головой, мол, не нужно. Развернул машинку для гольфа, на которой передвигался по своим владениям, когда не хотел ходить пешком, и поехал прочь, сгорая от желания вернуться, обнять Марка, расцеловать, впустить в свою жизнь Почему? спросил меня Эрик, когда мы вошли в дом. Потому что он слуга, и мое слово для него закон, если он перестанет слушаться меня, я не смогу быть уверенным, что держу его под контролем, а это может плохо кончиться для нас двоих. Да, мне этого не понять! вздохнул мой друг. Ну, хотя бы переночевать его пусти, что же он там мокнет-то, пусть хоть до утра побудет. Идите все спать! буркнул я, только мельком глянув на прислугу дома.
Я не спал, курил одну сигарету за другой, и думал, о том, почему этот недоумок потащился за мной, да и как искусно выследил, я ни разу не заметил слежки. Идиот! ругнулся я вслух и затушил очередной окурок об пепельницу, да так, что перевернул ее, и она, звякнув, полетела на пол, прокатилась, разбрасывая пепел и окурки, к стене, ударилась, завертелась и окончательно упала. Можно к тебе? Эрик приоткрыл дверь. Он снова топтался возле моей комнаты, но в этот раз виноват во всем я, так что же ему не спиться-то. Заходи, я разрешил, хотя не особо хотел видеть его сейчас. Парень ушел. Сказал он и присел на кровать. Стоял еще часа два, а потом ушел. Хорошо, я выудил из пачки очередную сигарету.
Эрик покачал головой. Заканчивал бы ты курить, а, плохая привычка.
Я молча закурил, поэтому он поднял пепельницу и поставил на столик возле кровати. Спасибо, я стряхнул пепел, чувствуя, что сейчас разрыдаюсь, но позволить себе этого не мог, только ни при Эрике. Почему он? спросил меня друг и погладил по руке, я отстранился от проявления его заботы и жалости. А с чего ты решил, что это "он"? я отвернулся к окну, заметив, что уже занялся рассвет. Он, он, уж поверь мне, я-то тебя хорошо знаю, почти как себя. Это тот кого ты искал все время, я сразу же это понял, как только увидел его. Но еще сомневался, а когда тебя сегодня увидел, то все сомнения сами собой развеялись. Со мной бы ты так никогда не поступил, и Виктора тоже бы так жестоко не воспитывал, ты стал другим, Эндрю, совершенно другим.
Я затянулся, присел и с прищуром глянул на Эрика. Я любил его, любил сильно всем сердцем, но душой и всем своим существом тянулся к Марку и ничего не мог поделать. Так вот, продолжил Эрик, я думаю, что если ты сейчас отпустишь его, понимаешь, твои мечты, твои грезы, они ведь исчезнут... Понимаешь, если ты нашел того, к кому стремился все это время, зачем так легко это теряешь, неужели твои амбиции... А ты? Я ведь люблю тебя? я обнял друга. И я тебя люблю, но он то, что тебя по-настоящему греет, он твой свет, Андрей, сохрани его...
Я уже и без него знал это. Поднялся рывком, быстро собрался и прыгнул в машину. В глубине души я знал, что Марк улетит, выполнив мой приказ, но в квартиру никогда не вернется, скорее всего сорвется и загубит свою жизнь, теперь он точно будет искать, то, чего не получил ранее. И это ему с удовольствием предоставит Боб-демон.
В аэропорту было людно, и я прорывался сквозь чудовищные толпы людей, отыскивая информацию о нужном мне рейсе. Я знал, что Марк еще здесь, что он не улетел, чувствовал его присутствие. Мне ожгло спину, будто хлыстом полоснули, и я поднял голову. Он смотрел на меня со второго этажа, облокотился на перила и просто наблюдал за тем, как я ношусь по аэропорту, вот ведь гад. Я боялся, что Марк обиделся и никогда не захочет вернуться, станет ломаться, вытягивая из меня извинения, заставит чувствовать вину за то, что я поступил с ним, как с последней дворнягой, прогнав со двора. Я, и хотел, и боялся нашей встречи. Не мог объяснить чего больше, объяснений с ним, того, что придется умолять вернуться, или того, что он проигнорирует все это и улетит от меня.
Марк смотрел свысока, отсутствующим взглядом, затем развернулся и ушел. Мое сердце ухнуло к полу: "Марк!" мысленно крикнул я и бросился к эскалатору, расталкивая людей локтями, и все время смотрел наверх, в надежде проследить, куда отправился Марк. Я увидел, как он бросился обратно к перилам и взглянул туда, где я только что стоял, поискал глазами и заметил меня, он понесся мне на встречу, а я уже взлетел наверх. Я оказался в его объятиях (и плевать, на то, что кругом полно народу) . Он целовал меня в щеки, в глаза, в волосы, и мне было все равно, что мы загораживаем выход с эскалатора, мешая людям проходить. Нас толкали, на нас ругались, но в это мгновение весь мир исчез, и остались только мы вдвоем. Я испугался, что ты уйдешь! прошептал я, ты так посмотрел на меня, что мое сердце остановилось. Прости меня, Марк. Хозяин, я не надеялся тебя увидеть, поэтому не узнал сначала, а потом дошло, ты вернулся за мной, ты... он задохнулся от переполнявших его чувств. Я в твоей власти, я все для тебя сделаю, все, что хочешь... Я люблю тебя!
Мы вышил из аэропорта, и я увидел, что мир окрасился разноцветными лучами, взошедшего на небо солнца. Теплое, умытое ночным дождем, утро, обещало подарить удивительный, сказочный и незабываемый день, в новом, счастливом мире, который суждено создать нам двоим.
ПослесловиеЯ сижу на кровати и печатаю свои воспоминания. Марк спит. Я склоняюсь над монитором ноутбука и вычитываю фразу. Теплые руки нежно обнимают меня. Что ты делаешь? поцелуй в ухо заставляет вздрогнуть. Да вот, решил записать кое-что. Рукой достаю его, глажу по волосам, затем подтягиваю его к себе, целую в губы. Я тебя разбудил? Нет, я давно наблюдаю за тобой, ты так увлечен. Разрешишь посидеть рядом?
Я киваю и пытаюсь закончить фразу. Марк пристраивается сзади, обнимает меня руками, прижимается грудью к спине, кладет подбородок на мое плечо. Я уже привык, что он так может сидеть со мной часами, когда я работаю. Раньше я прогонял его, теперь же люблю такие моменты. А что это? Не могу разобрать ни слова. Марк целует меня в шею. Это русский, ты его не знаешь. Ты специально пишешь на русском, чтобы я ничего не понял, зачем? Просто это мой родной язык, понимаешь. Когда-нибудь я расскажу тебе о себе, если тебе будет интересно. Конечно, мне все интересно. Он нежно сжимает руки и прижимает меня к себе, зарывается лицом в мои волосы, и мне приятно щекотно.
Скажи, как будет по-русски: "Я тебя люблю".
Я называю, и он пытается повторить за мной, получается комично и я смеюсь. Щелкаю его по носу. Я хочу знать твой язык. Говорит он. Зачем? этого еще не хватало, чтобы он мог подслушать мои разговоры с Бобом и другими моими русскими друзьями. Я хочу быть похожим на тебя, хочу говорить с тобой на твоем родном языке, чтобы мы были единым организмом, чтобы... Мы итак единый организм, ты мне нужен такой, какой ты есть.
Откладываю ноутбук, сегодня не получится ничего больше написать. Поворачиваюсь к Марку. Хороший мой мальчик! Я лублу тебья! произносит он, и я улыбаюсь. Иди сюда! Слушаюсь, хозяин!" "Конец первой части"
